Президент России указал Сергею Собянину, что «интересы дела требуют стать превыше неприязни» и «отреагировать» на «все интересное», что содержится в технологических предложениях Максима Калашникова.
И сам автор «технологических идей модернизации России» напомнил всем своим читателям и почитателям, что «интересы дела требуют стать выше неприязни» (боюсь, что и Медведеву и Калашникову писал один и тот же человек) и вступить в диалог с российским руководством.
Нельзя не откликнуться на этот пока немногочисленный хор, но сперва, мне кажется, нужно понять, кто же его участники и что ими движет. Поскольку Калашников стал известен (в узких, правда, кругах) гораздо раньше Медведева, начнем с него.
Сам он называет себя фашистом и сталинистом, но большинство других фашистов и сталинистов уже чуть ли ни тридцать лет говорят о нем, обычно, как о сумасшедшем и стремятся убедить собеседника, что дела с ним не имеют.
Это мне кажется совершенно несправедливым по меньшей мере по двум причинам. Во-первых Калашников на каждом углу уже несколько десятилетий повторяет все необходимые для уважающего себя фашиста и сталиниста основополагающие идеи. Конечно, что во всем, всегда и всюду виноваты евреи и как он аккуратно выразился наднях в интервью радио «Свобода» «….в Германии 1930 годов было немало ценного опыта, который мы сейчас можем применить. И не только в экономике, кстати говоря, а в демографии…» или о том, что Сталин был великий вождь, спасший Россию от вырождения и 37 год в ближайшее время необходимо повторить.
Во-вторых (и именно это мне кажется особенно интересным) этот якобы сумасшедший оказывается в СССР, а теперь в России на виду в очень важные, если не сказать критические для страны моменты. Недавно Калашников с гордостью вспомнил, что уже в 1981 -82 годах он открыто, публично пропагандировал фашизм и участвовал в первых фашистских демонстрациях в Москве. Я хорошо помню демонстрацию на Пушкинской площади в день рождения Гитлера. Там был сын Промыслова (тогдашнего мэра Москвы), были дети других партийных чиновников близких Брежневу. Никогда не было опровергнуто, что и фашистские выступления в Москве и русофильские эскапады журнала и издательства «Молодая гвардия» активно поддерживались на Лубянке, чтобы и таким образом скомпрометировать партийное и милицейское руководство страны. Андропов рвался к власти и все средства были хороши. Как только власть была захвачена все это Андропову не понадобилось и не зря Сергей Николаевич Семанов — тогда заметное лицо в «Молодой гвардии», у которого даже дочь Андропова (в редакции «Жизни замечательных людей») работала редактором называет его в своей книге — предателем дела русского народа. Впрочем Семанов убедительно доказывает, что Андропов — тайный еврей и это, конечно, все объясняет. Так или иначе это была первая попытка захвата полной власти в стране Комитетом государственной безопасности и Калашников с гордостью отмечает, что имел к ней прямое отношение. Все могло быть случайностью, да и использовать его могли втемную, но вот новое «смутное» время, годы перестройки и Калашников опять всплывает в той же компании, хотя и с изменившейся ролью.
Сошлюсь на статью Павла Святенкова «Аура Медведева» на сайте Агенства политических новостей.
«Калашников начинал свой путь (ну, не начинал… С.Г.) в знаменитой фантастико-эзотерической газете «Мегаполис-экспресс» бывшей настоящим пиром духа для понимающих людей еще в начале 90-х. Помню газета публиковала репортажи со съездов живых мертвецов (да, так!) причем корреспонденты ухитрялись брать интервью у оных. А целый цикл статей о «королеве крыс»? О, это была песня! Если Калашников имеет отношение к дружному газетному коллективу, это делает ему честь…» то, что Калашников был не последним человеком в «дружном газетном коллективе» видно из его 18 фантастических книг, а вот каким был сам коллектив мельком упоминал в своем докладе в 2002 году на 1Х конференции «КГБ: вчера, сегодня, завтра» («Успехи и поражения спецслужб в управлении страной») очень знающий политолог Алексей Мухин: «После ухода из КГБ, Ананьев (будущий Генеральный директор Росвооружения. С.Г.) стал президентом фирмы «Мегаполис» и главным редактором газеты-таблоида «Мегаполис-экспресс»… Большое внимание представители спецслужб оказали, как уже упоминалось, средствам массовой информации. И именно здесь они могли наиболее полно реализовать то, чему их учили в закрытых специальных вузах — манипулированию общественным мнением».
Легко понять зачем понадобился «съезд мертвецов», заговоренная вода Чумака, миллионы излеченных от всех болезней по телевизору Кашпировским и десятки других активно действовавших тогда шарлатанов. Опять речь шла о власти, причем создавать смуту и неуверенность нужно было уже не в узких коридорах Кремля, а на бесконечных просторах России. В эти же годы другой, бесконечно более удачливый, но по тогдашним оценкам бесспорный сумасшедший Жириновский сперва пролезал в заместители председателя (Ромы Спектора) в еврейскую организацию «Шолом» (он ведь «сын юриста»), потом становился заместителем Новодворской и с двумя хорошо известными в диссидентском мире стукачами создавал «Демократический союз», юные члены которого слегка хулиганили (с большим пиаром) на улицах, удачно создавая впечатление, что другого, более цивилизованного, антикоммунизма в России нет.
Сперва его использовали на черной работе: попытках сорвать очередную конференцию «КГБ: вчера,сегодня, завтра» или проведения митинга в «Парке культуры и отдыха» по защите КГБ. Но уже через пару месяцев в рамках проекта Крючкова по созданию многопартийности в СССР, регистрирует ЛДПР, причем предложенное ему название по абсолютной лени гебистов взято из разработок «Треста» знаменитой провокации ЧК 20-х годов. Сумасшедшие и тогда были в большой цене и Жириновского КГБ выдвинуло в президенты России. Помню рассказ командира Таманской дивизии в то время как происходило голосование.
– Нас, конечно, проинструктировали, за кого надо голосовать. Мы собрали офицеров и поручили провести разъяснительную работу с младшим составом. Все было к выборам готово, но когда начали подсчитывать бюллетени, оказалось, что 70% проголосовало за партию любителей пива, а тридцать — за партию женщин (были тогда такие). Но в итоговой сводке оказалось, что 97% проголосовало за Жириновского.
Не могу забыть усмешку Александра Проханова, когда он мне рассказывал, как в эти же годы он с Кургиняном чуть ли не каждую неделю писал и печатал то в «Литературной газете», то в «Известиях» очередной «Тайный» план неких зловещих сил по перевороту и захвату власти в России. И ведь вся эта шумиха по оболваниванию страны, по захвату в ней ключевых рычагов управления, а в конечном итоге и всей власти сочеталась с убийствами отца Александра Меня, Петра Сцуды (участника новочеркасского восстания), ряда профсоюзных деятелей, да и (я вполне в этом уверен) Андрея Сахарова, который в эти годы был единственной надеждой России. И в этой успешной, слаженной и такой разнообразной работе чуть более заметное участие, чем в начале восьмидесятых годов принял наш герой Максим Калашников.
Сегодня он опять выплыл, благодаря рекламе Медведева (неплохой у него пиарщик) рейтинг его сайта поднялся со 134 на 82 место. Впрочем опять Чумак заговаривает воду в телевизионных передачах о водоснабжении, а Кашпировскому НТВ опять отдает еженедельно лучшее время по воскресеньям. А есть еще конкурс экстрасенсов (вместо съезда мертвецов) и все это на мой взгляд, очень плохой признак.
Впрочем, начиная эту статью я хотел поговорить и о менее для меня известном стороннике модернизации в России, который наизусть повторил слова Калашникова о необходимости стать выше разногласий – Президенте Российской Федерации Дмитрии Медведеве. Конечно, у него общая с Калашниковым компания — сотрудники КГБ, правда, теперь на разном уровне.
Но разговор о Медведеве я вынужден начать с довольно странного для автора статьи признания — я ничего о нем не знаю. Точнее: я не знаю ничего, на что стоило бы обратить внимание. Положение в России за год его президентства стало хуже, но не по его вине. В то же время, ничего особенно хорошего или хотя бы примечательного он тоже за это время не сделал. И лишь одно мне кажется бесспорным и существенным: конечно, в мире есть люди равнодушные к власти, верные своим друзьям и взятым обязательствам. Конечно, такие люди есть, но не среди политиков. Слова, которые Медведев говорил о демократии и даже модернизации России совершенно не гарантируют того, что ему и впрямь представляется ценной демократия и лично для него существенной судьба России. Все эти ритуальные слова мы слышали в той или иной форме от людей, для которых собственные даже не миллиарды, а сотни или десятки миллионов долларов, как, впрочем, и собственные развлечения, были бесконечно дороже реальных понятий и судьбы России, стоящих за этими иногда полезными и даже практически необходимыми фразами.
Но очень существенно другое: Медведеву, как политику сегодня действительно очень выгодно обращение к демократии и поэтому сегодня он действительно, похоже вполне правдивый политик — причем его дуэт с Калашниковым, на мой взгляд, это подтверждает, хотя, конечно, нельзя сказать, что у него из этого получится. Боюсь, что любой: удачный или неудачный исход его эксперимента будет связан с катастрофой для нашей страны.
Однако, пора объяснить, что я конкретно имею в виду. Обращусь к примерам. Принято думать, что Хрущев, хотя и писал послушно разнарядки на расстрелы, но был все-таки более добрым человеком, чем Сталин, и когда смог, подарил жизнь миллиону русских людей умиравших в лагерях, а потом даже частично отменил рабство в колхозах, выдав крестьянам паспорта и если и закрыл сотни храмов и монастырей в СССР, то не расстрелял тут же служивших в них священников. Для коммуниста и это неплохо. К этим популярным представлениям нужно сделать только два замечания. Во-первых, прекратил дело врачей и осуществил амнистию 1953 года не Хрущев, а Берия, которого никто не подозревает в излишнем гуманизме, а Хрущев только перехватил и продолжил его идеи. А во-вторых и главных, и Берии и Хрущеву этот отказ от советского изуверства был не просто выгоден, а жизненно необходим. Это был не просто самый простой, но может быть — единственно возможный способ утвердить свою единоличную власть и избавиться от «товарищей». Именно поэтому столь близкими оказались действия Берии и Хрущева, как, впрочем, и Сталин с успехом применил и развил многие из наиболее омерзительных идей своего заклятого врага Троцкого: от заградительных отрядов на фронте, до коллективизации сельского хозяйства. Совершенно того же сорта демократизм Ельцина. В одном из пермских политических лагерей в 80-е годы содержался несчастный искалеченный юноша, сын директора Свердловского медицинского института, которого Ельцин даже немного знал, поскольку приходил к отцу на дни рождения. Это не помешало ему, как секретарю обкома КПСС, подписаться на распоряжении об аресте мальчишки, который не только слушал радио «Свобода», но и записывал передачи на магнитофон. Но в Москве игра в демократию стала для Ельцина опасным, азартным, но все-таки очень вероятным путем к власти над всей Россией и он никогда не раскаивался в том, что выбрал тогда эту дорогу. Больше того, Ельцин, скорее всего, и не допустил бы всевластия КГБ и полного захвата гебистами власти, он охотно бы остался с демократами — я лет десять назад писал об этом, – если бы демократы в России хоть чего-нибудь стоили. Если бы одни из них не были бессмысленными и мелкими игроками, сами уничтожившими единственные свои опоры — партию Демократическая Россия, «Мемориал», как всенародное движение, а другие не были прекраснодушными идеалистами, не понимавшими где они живут. Ельцин — как и все партийное руководство того времени — не питал симпатии к КГБ, но к второй половине 90-х годов это была единственная среда, которая могла обеспечить сперва продолжение его власти, а потом и, это главное, безопасность его и его семьи.
Мне совершенно не интересно, что у себя дома думает о демократии Дмитрий Медведев, если он вообще о ней думает. Зато вполне очевидно, что Медведеву, как политику, так же выгодно и даже необходимо обращение к демократии, как это выгодно было Берии, Хрущеву или Ельцину, хотя для Хрущева в 1953 году одним из важных доводов в организации свержения Берии было как раз то, что начатые им перемены будут опасны для членов сталинского политбюро. То есть в России даже у самых многоопытных и циничных лидеров обращение к демократическим элементарным ценностям всегда было успешным и безопасным, в особенности, если не опирается на массовую поддержку народа, стремящегося к этим переменам. Эту поддержку создали себе Хрущев и Ельцин, ею не озаботился Берия и закончил жизнь в Алешковских казармах.
Но сегодня мы можем придти к выводу, что Медведев вполне искренно говорит о демократии. Именно в этом его единственная надежда на власть в России, власть реальную, а не мнимую и уж во всяком случае большую, чем сегодня. И действительно, даже если не думать о пользе страны — а почему, собственно, среднестатистический человек так уж никогда об этом не думает… – итак даже, если не заботиться об этом ни минуты, польза для Медведева хотя бы от осторожного обращения к демократическим институтам сегодня бесспорна.
Во-первых, конечно, существенно облегчающиеся отношения с богатым и мощным Западом, и отсюда — возможные финансовые и политические выгоды, во-вторых: создание пусть пока совсем слабых, но тем не менее — личных, а не заемных сторонников, появление реальной, активной опоры в стране, с которой конкурентам придется считаться, а значит власть приобретет реальный характер и укрепится. Но, как мы видели на примере Берии, в реальной России это не простой и не безопасный путь. Вот об этой опасности, а одним из проявлений ее и стало письмо Калашникова, мне кажется и пришло время поговорить.
Из предыдущих схематических упоминаний КГБ, прокладывающего себе дорогу к власти в 80-90-е годы могло создаться впечатление, что автор — сторонник конспирологических идей, теории заговора, цельной, если не мировой, то уж точно российской закулисы. Собственно говоря, как раз Россия дает для этого предположения все основания: чем, как не заговором был и арест Берии и свержение Хрущева? Но в 80-х и 90-х годах я не нахожу следов этого единого и столь успешно завершенного заговора. Все сегодня в России гораздо серьезнее, сложнее, и, как мне кажется, гораздо хуже. Хотя, конечно, был очень активен Крючков, продолжая дело Андропова, создавая в КГБ курсы для внедрения офицеров в политику и бизнес, выводя средства за рубеж, убивая Александра Меня и, за месяц до выборов президента СССР — Андрея Сахарова, и держа в запасе ручного Анатолия Собчака с серым кардиналом Путиным за его спиной (в 1988 году появился подполковник Путин, а не в 1999 выскочил как чертик из табакерки сразу в кресло Директора ФСБ). И это при очень осторожно-двусмысленном отношении к Ельцину: во всяком случае ни его, ни Хасбулатова, ни Филатова, нет, в отличии от многих других, в списке людей, которых было намечено арестовать в ночь накануне путча. Но и тогда и уж тем более в последующие двенадцать лет многое из того, что делалось, совершенно очевидно, совсем другими людьми, иногда спонтанно, поразительным образом, зачастую, хоть и не всегда, укладывалось в общий план действий. Объяснение этому, на мой взгляд, есть только одно. Конечно за годы омерзительного советского режима удалось в результате давления, селекции, идеологического обмана вырастить нового советского человека — раба, лакея, тунеядца, готового и с упоением целовать, облизывать руку хозяина и ожидающего возможности украсть у него что можно, если он на минуту задремлет. Но по собственному грустному опыту должен сказать, что и тюремщики всех уровней (от сержанта до маршала включительно) не отличаются в России большим разнообразием. Они тоже вышли из одного инкубатора и обладают многими очень схожими чертами, что и позволяет им синхронно действовать даже не договариваясь между собой, а иногда — и не будучи знакомыми. Конечно, в тех случаях, когда затронутыми оказываются даже не их личные интересы (они-то как раз могут быть вполне разными), но основы их коллективного миропонимания и мироощущения.
Как мне кажется такой основой для этой касты хозяев российской жизни является глубочайшее, чуть ли не генетическое презрение ко всем русским людям которыми им придется помыкать, командовать, держать их в отведенных каждому или всем вместе тюремных камерах.
Из этого основополагающего генетического презрения к людям всеми ними делается три вывода:
– русский человек то самое дешевое, что существует в мире и сколько их не убивай в лагерях, голодоморах, чудовищной нищете и бесконечных войнах, наконец в каторжных условиях жизни — все равно что-нибудь да останется;
– с русским человеком можно делать все, что тебе угодно и он все вытерпит и снесет: «пиплз все схавает» – по бессмертному изречению ручного ренегата Глеба Павловского, которое ставит его в один ряд в истории русской словесности с Виктором Черномырдиным;
– и, наконец, все же неизменный инстинкт тюремщика: русскому человеку нельзя давать раскрыть рот, а лучше не давать и задумываться.
И поэтому любые разговоры о демократии, даже попытки заставить русского человека задуматься о своем положении все российское сообщество «хозяев жизни» воспринимает, как крайне опасное и ему не нужно получать приказа или координировать свои действия в усилиях задавить малейшую реальную попытку таких действий.
Именно поэтому, возвращаясь от общих рассуждений к нашим героям Калашникову и Медведеву я далеко не уверен в точности оценки нескольких комментаторов в том, что Медведева «подставили» и ему надо разъяснять, кто такой на самом деле Калашников, и в том, что все это результат начавшейся предвыборной борьбы между Медведевым и Путиным.
Начнем с того, что Медведев сделал очень серьезную и крайне необычную для русского политика со времени освобождения крестьян вещь — он обратился ко всему русскому обществу, ко всей России в поисках союзников и помощников в деле модернизации и социального механизма и экономики России. Существенная часть российского истеблишмента не могла не увидеть для себя смертельную в этом опасность. Тут и появился готовый на все, пока еще футуролог, Калашников. Правда, текст ему, русскому националисту и сталинисту, написали какой-то странный: тут и в качестве примера для подражания какие-то «америкосы» со своим Департаментом передовых исследований, тут и какое-то омерзительное для истового поклонника Гитлера и Сталина «местное самоуправление». Неужто в третий раз заставят переквалифицироваться? Ну, зато может быть, как Жириновского потом выдвинут в президенты России. В смутное время услужливые сумасшедшие в большой цене.
Что касается Медведева, то он вынужден был таким образом отказаться от своего обращения «Вперед, Россия», показать, что интерес у него вызывает не демократия, а гитлеризм и сталинизм, а представление о модернизации на уровне сеансов Чумака и Кашпировткого. Да все это еще с небольшой зацепочкой: ведь его сочувственное отношение к человеку, уверенному в полезности «демографической политики» Гитлера можно и раскрутить на весь мир. Радио «Свобода» уже это начала, а можно подключить и прогрессивного журналиста Кьезу и еще десяток подходящих корреспондентов.
Медведеву нужно не разъяснять, кто такой Калашников, а скорее пожалеть его. Ведь мы не знаем, подсунул ему этот текст референт, которого он не может уволить, хотя конечно, знал, кто такой Калашников и без труда просчитал все последствия своего обращения к Собянину или ему самому пришлось придумать такой ход позорного отступления.
Поэтому я и не думаю, что обращение к Калашникову связано с предстоящими выборами и лично Путиным. Скорее с какими-то гораздо более общими интересами и структурами. Тем более, что и у самого Владимира Владимировича пару лет назад была довольно сходная история, заставившая в корне изменить свои планы. Как мне кажется, он очень завидовал Абрамовичу и став уже весьма состоятельным человеком мечтал заказывать себе яхты и личные самолеты, купить, может быть, остров и стать, скажем, председателем Олимпийского комитета — вобщем пожить, наконец, в свое удовольствие. Путин, вероятно, смог бы уйдя на покой, сохранить большую часть своего состояния и личную безопасность. Но зато для всех остальных людей, разделивших за годы его правления между собой Россию, для их помощников, советников, охранников и просто клевретов это стало бы концом не просто безбедного, но может быть — вообще существования на Земле. И тогда по телевидению (но, кажется, не на первом канале) и во многих газетах появился какой-то материал о случайной встрече Путина с туристами на Ивановской площади в Кремле. И эта несанкционированная публикация почему-то заставила Путина искать формы сохранения своей власти в России и для русской «элиты» положение в стране временно стабилизировалось.
Таким образом, мне кажется, причиной обращения Медведева к Калашникову является не междоусобная борьба, а проблема гораздо более серьезная и, может быть страшная — российская бюрократия не знает, что будет завтра, но смертельно боится каких-либо перемен. Ясно, что кризис в России продлится по меньшей мере еще пять — шесть лет, кризис с растущей безработицей, нищетой, все большей нехваткой самых необходимых продуктов. Восстановить практически погибшее сельское хозяйство и создать практически с нуля современную промышленность спившийся народ и все разворовывающая бюрократия в нищей стране, конечно, неспособны и поэтому опять потребовались Калашников, Чумак, Кашпировский, а водка в России дешевле и доступнее (в сравнении с заработком), чем когда-нибудь за всю ее историю.
Возможно ошибочно, но я бы связал с вниманием Медведева к Калашникову два совсем посторонних события:
Сперва назначение Командующим ВДВ — единственной более или менее боеспособной частью русской армии — Шаманова — бесспорно самого жестокого из русских генералов, для которого убийцы женщин и насильники — образцовые русские офицеры, который сам сам является преступником по решению Страстбургского суда и посылал бомбардировщики бомбить колонну беженцев, и вот он сразу же, через два месяца, в результате, конечно, абсолютно незаконной, но неизбежной в России подслушки, его дискредитация с вероятностью неизбежного увольнения. Мне кажется, это не могут быть просто интриги: уж слишком крупная ставка — военная власть в России. И в назначении и в возможной отставке видится одно и то же — подлинный страх и перед русским народом и перед русской армией.
И в заключение размышлений о поразительном сходстве текстов Калашникова и Медведева («ради пользы дела стать выше разногласий») хочу обратить внимание на приказ Министерства связи, который можно было бы озаглавить: «о свободе перлюстрации в России». До этого уже были такие же вполне антиконституционные приказы о подслушивании телефонных переговоров и контроле за электронной почтой, причем в последнем случае была предусмотрена «задержка сообщений», чего не разрешает даже Уголовный кодекс в отношении бесспорно известных опасных преступников. Но этому приказу уделили почему-то особенное внимание, его даже (по неконституонности) безуспешно попыталась отменить Прокуратура РФ, своей грудью защитил этот приказ Верховный Суд России, но практически никто не задал основного, по-моему, вопроса:
А зачем этот приказ нужен?
Не только я, но, вероятно, и мои родители не помнят в России времен, когда бы их письма не читали. В советские годы вскрытые письма хотя бы потом заклеивали, с началом перестройки и до сих пор, когда цинизма стало больше, а порядка меньше — так и приносят разорванными, взрезанными, иногда завязанными бечевочкой. Однажды редактор французского издания журнала «Гласность» послала мне для скорости пакет по почте «DHL» и он, конечно не дошел. Ольга подала в суд на «DHL» и через неделю мне принесли содержимое пакета — конверт уже выбросили.
Я, конечно, далеко не являюсь исключением, все к этому привыкли, каждый раз обращаться в суд, да еще в Париже, сил не хватает, все давно уже свыклись с тем, что когда-то описал Салтыков-Щедрин: «Я сам открываю любопытствующим книгу своей жизни. И даже страницы ее сам перелистываю — ведь не знаешь заранее в чем у них руки выпачканы.»
Так вот, зачем им еще и приказ понадобился? На этот вопрос ответил, мне кажется, только петербургский общественный деятель Юрий Вдовин.
Они боятся массовых выступлений, – сказал он в интервью «Эху Москвы».
По-видимому, это правда и его мнение легко разъяснить. Дело в том, что уже неоднократно, в Астрахани и в других местах, массовые выступления и забастовки предварялись рассылкой тысяч, и даже десятков тысяч однодневных газет и информационных листков. Держать под контролем уже не типографии, а домашние принтеры сегодня невозможно. А потому надо контролировать почту уже не десятков, не сотен тысяч человек, а миллионов или десятков миллионов. Голодные люди очень опасны, в особенности такие, как выращены нашими хозяевами страны, их отцами и дедами в России.
Поэтому так и опасно обращение Медведева «Вперед, Россия» пусть к небольшой части народа, но все-таки народа, поэтому и назвал я статью «Паника в Кремле», хотя Кремль здесь использован, конечно, в расширительном смысле.
Опубликовано на сайте: 1 октября 2009, 12:54
Против кто,а я вот сним
Умница высокой пробы
Получурка сам Максим
Мудрый он всегда без фобий
8 декабря 2010, 0:28
Имеется ввиду”мудрецы всегда без фобий”.т.е болея за народ винят не народ
какой- нибудь,а систему и степень влияния
закулисного капитала,СМИ.
31 января 2011, 10:18
В стихе после слова “мудрый”запятая
должна быть
31 января 2011, 10:23