Из переписки Г. Суперфина и С. Григорьянца
Сергей Григорьянц. Еще одно общее дополнение
1. Каково ваше впечатление от фильма Андрея Лошака «Анатомия процесса», которым далеко не все участники довольны. Как вы считаете, в чем причина этого недовольства многих?
Наверное, каждому интервьюируемому хотелось услышать то что он сказал, в том же объеме и с теми же акцентами. Оставляю все не на совести режиссера, а на его праве автора. Всем вокруг меня, людям иных поколений, фильм понравился. А лично я хотел бы услышать и увидеть в фильме и другую сторону, – тех, кто выполнял задание властей, – чекистов, судей, официальных журналистов.
Мнение Сергея Ивановича Григорьянца о фильме не разделяю.
Понимаю (повторюсь), что для тех, кто в 1973 году не был конкретно вовлеченным в это дело, это был лишь один, пусть ключевой, из этапов истории диссидентского движения: 1973 год это не только дело Якира-Красина, но и выступлений Сахарова и Солженицына, публичных заявлений о праве печатать на Западе не санкционированных властями документов (заявления Барабанова, Боннэр, Сахарова и др.) и т. д.
2. В чем, по-вашему, разница между тем периодом, о котором идет речь в фильме (конец 1960-х – 1970-е), и нашим временем с точки зрения отношений власти и оппозиции, настроений в обществе и влиятельности протестного движения?
Отношения властей к оппозиции не изменилось: то же умаление, натравливание, очернение, фальсификации, лжесуды, но в объемах более наглядных, глумливых, лукавых (я намеренно употребляю те слова, которые модны сейчас, но редки были тогда). Также забавно, что Путин, отождествляя себя со всеми значимыми фигурами российского и советского прошлого, для нынешнего времени, времени своего владычества, идеализирует годы своей молодости, приходящиеся на годы брежневского правления.
Настроения в обществе мне мало известны. Общество сильно дифференцировано. И по каждому пункту в том же кругу людей могут быть разные мнения. Но отстаиваются они, как и прежде, с той же горячностью.
О влиятельности протестного движения говорить не могу. То что люди ожили в первой половине 2012 года, очевидно. А без этой оживленности (возрождения?) долго безкризисно не прожить.
Кроме разницы в количественно-качественных условиях жизни, что мог заметить? Например, надежды на гласность, ее обожествление (из 19-го века вплоть до Сахарова и др.) не принесли очевидных плодов. На каждую истину/правду в истории мы получаем контрправду (достаточно посмотреть, что пишется в сетях о Катыни), перепалку, что считать фактом, а что злокозненной выдумкой тайных сил.
В те годы среди неофициального сообщества было менее заметно настороженное отношение к Западу. Запад был мифом о почти полном земном благополучии. Теперь этот миф постепенно заменился реальной картиной. Но враждебность к США, даже агрессивное отношение к Западу, перешагнули из искусственно подпитываемой в естественную навязчивую идею.
3. И главный вопрос – вопрос обсуждения на Открытом показе завтра: нужно ли быть борцом, чтобы изменить мир? Или можно жить в соответствии с теорией «малых дел»?
Меньше всего хочется изменения мира. Не потому что не хочется изменений, а потому что это невозможно. Меняется человек и чем больше он борец, тем, может быть больше он изменяется – к худшему. Если он борец ради борьбы то он превратится в одного из бесов (по Достоевскому). Мне кажется, задачей довести малое, но свое дело до значения важнейшего, до интереса к нему других людей.
Из переписки Г. Суперфина и С. Григорьянца:
Г. Суперфин:
Я не разделяю точку зрения на Петра и Виктора как на провокаторов-агентов. Даже учитывая поведение Петра в 1940-х, о котором я слышал в те годы (даже кличку “Петр Иудыч”). Виктор просто “бес”, совращенный жаждой лидерства.
Спорить о таких вещах без привлечения потаенных бумаг спецслужб невозможно.
С. Григорьянц:
Что касается Якира и Красина, то, во-первых, для меня особенно важным было именно то, что никем не было услышано в записи РИА-Новости, хотя, кажется, я сказал вполне внятно, что все это совершенно небывалая в русской и, может быть, в мировой истории (кроме честертоновского «Человека, который был четвергом») ситуация, когда КГБ втемную или в открытую с помощью Красина и Якира (к этому я еще вернусь) создает гигантскую антиправительственную организацию, уж во всяком случае точно знает, чего ждать и от Красина и от Якира и чем комитет завершит эту созидательную работу. Вы же понимаете, что как бы не обманывал самого себя и других юных своих знакомых Павел Литвинов рассказами о том, что «мы не занимаемся политической деятельностью», «мы – правозащитники» и единственный лозунг у нас «соблюдайте свою конституцию» (вслед за Есениным-Вольпиным), на самом деле сталинская конституция была вполне политическим документом, да и лозунг этот в точности соответствует нынешнему стремлению создать правовое государство в России, то есть заставить или убедить власти соблюдать законы и конституцию. При этом те, кто сейчас к этому стремятся, естественно, уверены в том, что они занимаются политикой, как в этом был уверен КГБ, когда высылал Литвинова и сажал многих наших знакомых. Именно эта фантастическая ситуация и является для меня главной.
Что же касается понимания или непонимания Якиром и Красиным роли, которую они играют, то наивные мальчики и девочки по тогдашней привычке все говорить прямо и громко, конечно, могли ничего не понимать, но у Якира и Красина за плечами был лагерный опыт, по два их собственных дела, с которыми они знакомились и понимали как они были собраны, и даже, если они почему-то считали, что опыт 40-х-50-х годов не переносим в 60-70-е, что с ними и со всеми, кого они привлекают, никогда и ничего не случиться, то они постоянно получали в это время «ксивы» из лагерей от Даниэля, Алика Гинзбурга, многих других их соседей по лагерю, да и уже из других лагерей тоже. Якир и Красин с их опытом не могли не понимать в какое положение они ставят Вас, Серея Адамовича, Олю Иофе и других, гораздо более наивных, чем они, людей. Может быть они так успешно сами себя обманывали, но это уже психологический экскурс, не меняющий сути дела.
P.S. Гарик, я не понимаю, почему Вы мне приписываете уверенность в том, что дело Якира и Красина было единственным в русском демократическом движении того времени? Это скорее идея Лошака, который только об этом и говорит, но совершенно не моя, нигде мной не сказанная и не написанная, наоборот я где-то упоминаю «Комитет по правам человека» Чалидзе, Твердохлебова и Сахарова, в заметке в связи со статьей Ковалева сожалею о малой известности сегодня Григория Подъяпольского и Кости Богатырева, да и о Солженицыне, конечно, помню. То есть Ваши возражения просто не по адресу. В этом у нас с Вами полнейшее согласие. С.Г.
Г. Суперфин:
Была моя ошибка: фраза о несогласии с Вами должна была быть отдельным абзацем! А несогласие считать провокаторами и виновниками Красина и Якира.
Я сам отвечаю за свое поведение. Ибо осуждал тогда Якира и Красина не менее Вашего.
Сергей Григорьянц. Еще одно общее дополнение.
После завершения «Открытого показа» ко мне подошел молодой человек и сказал, что он совершенно не согласен с моей оценкой поведения Красина. Что с согласия последнего, он сейчас знакомится с его последним судебным делом. В нем почему-то очень немного материалов, но ничего подобного тому, что говорил я – нет.
К моему большому сожалению, я не только не обменялся с ним телефонами и не сказал ему, что жалею, что его несогласие не прозвучало публично — я тогда сразу же мог бы и ответить, но и не упомянул ему, что в таком положении, которое было у Красина, если я правильно его понимаю, судебное дело является «документом прикрытия», что совершенно прав Суперфин, когда пишет о необходимости узнать потаенные материалы спецслужб. На самом деле, это в первую очередь материалы оперативного наблюдения, а так же служебные записки, с которыми ни обвиняемых, ни тех кому они дают на это разрешение никогда не знакомят. Малый объем такого серьезного уголовного дела вызывает большие сомнения сам по себе. Может быть сейчас это мое объяснение окажется полезным.
Открытый показ. Дискуссия в ММПЦ – http://ria.ru/openshow_blog/20131030/973647088.html
Опубликовано на сайте: 9 ноября 2013, 14:25
Комментарии закрыты
