Я долго не хотел читать эту книгу. Много лет зная автора понимал, что и его воспоминания вызовут большие сомнения. Но сейчас, кончая свои «Тюремные записки», понял, что надо все же знать, как все это было, хотя бы у тех немногих, кто написал воспоминания о советских лагерях и тюрьмах.
В списке непрочитанных раньше авторов был и Александр Подрабинек. Как я и ожидал, отношение к его книге оказалось непростым. Описание детства, юности и лагерей не вызывало сомнений, скорее уважение к мужеству и стойкости автора, но вот другие его замечания… Двое моих друзей — тоже авторов правозащитного форума на Facebook ‘е, посоветовали мне задать Подрабинеку неизбежные вопросы. Их действительно не мало, но я бы не стал этого делать — не до того, да и занятие это довольно скучное, если бы не встретил в книге абзац, где каждое утверждение было на мой взгляд злонамеренной неправдой, да еще в адрес (что было особенно неприятно) человека, который именно ради безопасности непонятого им тогда Подрабинека прямо рисковал собственной жизнью. Речь идет о капитане КГБ Викторе Орехове, прямо позвонившего по телефону Подрабинеку, чтобы предупредить, что обыск будет на день раньше. Орехов был профессиональным оперативником, понимал, что звонок его будет не только отслежен, но и без большого труда службой собственной безопасности КГБ будет установлено, кто звонил. К тому же он знал, что сотрудники КГБ, помогающие противнику, изменяющие конторе, становятся объектами беспощадной расправы. Я знал о двух таких офицерах КГБ от Димы Орлова. Орехов, конечно, знал больше и ждал в лучшем случае расстрела.
Но уж если мне приходится писать, начну с сомнений. Александр много пишет об отношениях со своим братом Кириллом. Это не мое дело и даже высказывать своего мнения я не хочу, тем более, что Александр приводит в своей книге мнения многих других. Но вот утверждение, что разное отношение к судьбе братьев привело к расколу в диссидентском движении и чуть ли не к его гибели — явное и бесспорное преувеличение своей роли и значительности. На самом деле в эти годы шли почти повальные аресты в диссидентском мире и именно это, а не споры из-за Подрабинеков были причиной довольно резкого его ослабления. К тому же довольно странным был и их совсем немолодой отец — Пинхос Абрамович, у которого, как мне через несколько лет показалось, были заметные авантюристические наклонности. Он — незнакомый мне человек, приехал ко мне в Боровск — человеку, которого он видит в первый раз и Пинхос Абрамович тут же начал мне объяснять как с помощью обычного фотоувеличителя и нескольких дополнительных линз я могу и чуть ли не должен собрать установку для микропечати любых тайных сообщений, которые можно будет в таком состоянии спрятать под почтовую марку и отправить заграницу. До редактирования «Бюллетеня «В» у меня вообще не было никакой собственной тайной информации и никакого корреспондента на Западе, которому ее нужно было бы переправлять. Во время редактирования «Бюллетеня «В», что он мог предположить, будучи знаком с Асей Лащивер, информации со всей страны у меня было множество, но вся она входила в очередной номер бюллетеня, с которым и отправлялась, без всякой установки для микропечати. С моим серьезным тюремным опытом предложение незнакомого мне Подрабинека-старшего очень походило на ловушку. Было понятно, что и установка для микропечати может быть обнаружена в моем доме и марка на конверте, под которой будет это сообщение может случайно отклеиться. Вообще для меня, это предложение незнакомому человеку, выглядело в лучшем случае совершенно детской, какой-то странной игрой в «сыщики-разбойники» с КГБ, в которой наивный ребенок должен неизбежно и жестоко проиграть. Это было странно для пожилого тоже сидевшего человека, у которого оба сына были в тюрьмах. Можно было даже предположить грубую ловушку, которая для меня могла закончиться обвинением в шпионаже, а для «Бюллетеня «В» – уничтожением. Ничего этого Подрабинеку я говорить не стал, по обыкновению молча его выслушал, но, конечно, никакой установки для микропечати монтировать и не подумал.
Но вызывают вопросы и менее личностные места в воспоминаниях Подрабинека. Скажем, о взрыве в московском метро написано, что его не удалось скрыть от заграницы. На самом деле именно доверенный агент Андропова Виктор Луи не только сразу же написал статью об этом в английской газете, где он был корреспондентом, но именно он высказал «подозрения» (все знали от кого они исходили), что взрыв в метро был произведен диссидентами, да к тому же, видимо, евреями. И о том, что это провокация КГБ, чтобы иметь основания подавить и диссидентское и еврейское движение за выезд из СССР, Сахаров сказал на общей пресс-конференции всех диссидентских организаций, и это было общее, а не его личное мнение. Так же, как судьба трех ни в чем не повинных расстрелянных армян (ими по внешнему сходству заменили евреев) всегда была важной темой истории правозащитного движения.
О деле социалистов Подрабинек пишет не только не вспомнив не сломленого по этому делу — Андрея Шилкова, но к тому же не упомянув двух важных особенностей этого дела — просьбы о помиловании до суда, то есть формально невиновных — Кагарлицкого и других, а главное то, что дело над сторонниками глав европейских коммунистических партий подрывало все мировое коммунистическое движение, а потому вызывало всеобщий интерес. Пятьсот иностранных журналистов попросило аккредитации на этот несостоявшийся суд.
Неточно Подрабинек пишет и о гибели Марка Морозова, который был вынут из петли и не повесился, но которому в Чистопольской тюрьме сознательно дали умереть, видя пустой пузырек из-под проглоченных им таблеток,по-видимому, тайком принесенных Марком из больницы, наблюдая целый день за тем, как он хрипит и умирает и не сделав ему промывание желудка. Так же не совсем точно описана сдача Звиада Гамсахурдии, и еще несколько эпизодов. Но для меня главным оказался следующий абзац:
«Виктор Орехов отсидел свой срок от звонка до звонка, освободился, встретился со многими из тех, о ком он раньше только читал в оперативных сводках, служебных донесениях и протоколах допросов. Он занялся бизнесом, и весьма успешно. Но КГБ не простил ему измены. Ему пришлось уже после перестройки отсидеть еще три года за хранение пистолета, без которого в те бандитские времена успешному бизнесмену прожить было трудно. Освободившись он уехал с женой в США».
Здесь неправильно, на мой взгляд, изложено практически все. Я не думаю, что Подрабинек мог перепутать или забыть что-то важное, потому что это второе дело Орехова началось как раз с отданной ему и напечатанной в «Экспресс-хронике», но не упоминаемой почему-то Подрабинеком, статьи Виктора о втором человеке в КГБ — генерале Трофимове. В это время все прикормленные «демократические журналисты» писали о том, что теперь КГБ — совсем новая, не та, что при советской власти организация, что тех, кто сажал в тюрьмы, уничтожал врагов советского режима в КГБ уже нет и в помине, что комиссия с участием Сергея Ковалева всех виновных в этом генералов КГБ уволила. А Орехов не только участвовал в конференциях «КГБ: вчера, сегодня, завтра», но в «Экспресс-хронике» написал о том, что зампредседателя КГБ, начальник Московского управления генерал КГБ Трофимов вел в качестве следователя многие дела диссидентов и в частности именно его — Виктора Орехова. Сразу же после этого к Орехову приехал давно забытый приятель, переночевал у него, а после его отъезда — Виктор обнаружил оставленный им в сарае неисправный пистолет — без бойка. Вероятно, подручные обиженного Трофимова собирались устроить обыск, найти оружие, все свидетели были бы своими и арест прошел бы без помех. Но несколько расслабившийся Орехов, зная, что пистолет неисправен и найдя его, тут же сунул в карман и поехал по каким-то делам. Перейдем к тексту Подрабинека.
Во-первых, никаким крупным предпринимателем Орехов не был. У него была швейная артель, где работало шесть женщин и этого едва хватало на жизнь. Во-вторых, пистолет был подброшен Орехову. В-третьих, он был неисправен и оружием не являлся.
Поскольку все это было не случайностью, как пишет Подрабинек, машина Орехова за которым уже неотступно следили, на улице была остановлена. Орехов был обыскан и пистолет был найден — конечно с понятыми и протоколом изъятия. Виктор еще не придавал этому никакого значения, зная, что пистолет неисправен, то есть это не оружие, обратился к первому попавшемуся адвокату. Я сперва об этом ничего не знал, но потом мне сказали, что проблемами Орехова занимаются его старинные знакомые братья Александр и Кирилл Подрабинеки, и решил, что это не мое дело. Но, конечно, пришел на суд к Орехову. Увидев там не только Виктора, братьев Подрабинеков и, по-видимому, по неопытности предложенного ими Орехову омерзительного, рыжего, хорошо мне знакомого адвоката, я сразу же понял, что все будет очень плохо. Этот рыжий уже украл из «Гласности» полученные из США документы, из которых следовало, что статья обо мне в «Литературной газете» была клеветнической. А потом, исключительно по своей наглости, пытался еще раз внедриться к нам после разгрома «Гласности». Но был, конечно, выгнан. Орехов с таким адвокатом, конечно, получил максимальный срок, то есть три года, как об этом и пишет Подрабинек.
Но процитирую свое письмо того времени Юрию Орлову в США:
«Согласно протоколу изъятия, скрепленному подписями понятых, пистолет имел два номерных знака, к нему имелось 7 пуль, он был упакован в бумажный конверт. Позднее в нем фигурирует пистолет с одним номерным знаком, 8 пуль и конверт другого цвета, скрепленный уже не печатью, но «штампом». Очевидным является то — и на это указывают оба адвоката, – что пистолет дважды перепаковывался (кстати, подписи понятых на конверте тем временем исчезли). Что не исключает, конечно, и его возможной починки. Свидетельские показания Виктора Орехова о неисправности пистолета, которые он давал в суде, не приобщены к делу. Протокол суда до сих пор не предоставлен Орехову на ознакомление, ему не дана законная возможность внести в него свои дополнения».
К счастью, рыжий мерзавец даже не написал (вопреки закону) кассационную жалобу. Было ясно, что срочно нужно менять адвоката — я уговорил Андрея Рахмиловича, помогавшего нам в советские времена, приняться за это, но нужно было поручение Орехова, а его переводили из тюрьмы в тюрьму, скрывали это от жены и очень трудно было все ему объяснить. Но все же удалось. По написанной Рахмиловичем кассационной жалобе срок Орехову был сокращен до одного года, после которого он и освободился и работал в «Гласности».
То есть даже завершение этого абзаца у Подрабинека неверно. Орехов во второй раз просидел один год, а не три. Но, главное, конечно, не в этом. Из текста Александра Подрабинека вполне очевидно следует, что осужден был Орехов вполне законно и справедливо, что у него в действительности было «необходимое успешному бизнесмену» оружие, что никакой, очень грубой на самом деле, провокации КГБ в его деле не было, как не было и личной заинтересованности генерала КГБ Трофимова в его аресте, которая, кстати говоря, от Орехова вовсе не скрывалась.
И вот тогда у меня возникает вопрос. Почему Александр Подрабинек так очевидно обеляет КГБ и генерала Трофимова и вполне откровенно клевещет на Виктора Орехова, которого сам же называет, но в другом месте «русским героем». Если все это происходит по простой забывчивости, неинтереса к реальным обстоятельствам дела, то хорошо ли так относиться к человеку, который ради тебя жертвовал жизнью?
К сожалению, Орехов через год уехал в США, и не потому, что боялся своих бывших коллег — человек он бесстрашный и самоотверженный, а потому, что «встретившись со многими из тех» кого знал по оперативным сводкам, убедился, что сами они не готовы отдавать свои жизни ни за него, ни за свободу.
Опубликовано на сайте: 1 октября 2016, 19:49
/К сожалению, Орехов через год уехал в США, и не потому, что боялся своих бывших коллег — человек он бесстрашный и самоотверженный, а потому, что «встретившись со многими из тех» кого знал по оперативным сводкам, убедился, что сами они не готовы отдавать свои жизни ни за него, ни за свободу./
Сергей Иванович, так не хватает сейчас вот таких прямых слов, многое объясняющих в нашей действительности.
В стране нет ресурсов, на которых можно было было почитать правдивую оценку происшедшего и происходящего со всеми нами.
Если есть возможность, пишите чаще, пожалуйста.
2 октября 2016, 19:13
Не отношусь к диссидентам, а к Подрабинекам всегда относился СКЕПТИЧЕСКИ.И тем более книгу не читал, для меня достаточно было его ранние материалы почитать.Почитать его ФБ.Сам ФАКТ, работы Александра на РС,о многих Его нранственных качествах ХАРАКТЕРИЗУЕТ.
Полагаю, многие видят, во что превратилася эта радиостанция.
…
Виктор Давыдов однажды высказался в адрес Александра Подрабинека, там же, на ФБ.
“Это твой страшный сон: демократия в россии. Ты же все это имел в 90е. Когда пришла резвая когорта молодняка и нас быстро оттерла. И не работать тебе на РС ни дня после демократии. Ну что ж, я философ, понимаю неизбежность много чего неприятного. И зарплаты вообще не имею,в толичие от некоторых.
А ты, давай, сопротивляйся. У тебя вообще не много вариантов. Падение путина – тебе смерть.”
НАДЕЮСЬ,Давыдов меня простит.
Запомнил фразу, отпечаталась у меня.
Пишите чаще, ув.Сергей Иванович.Сил и здоровья!
2 октября 2016, 19:52
По фактическому сроку информация на удивление противоречивая.
1. Википедия:
Наказание отбывал в зоне для рецидивистов на Урале. Благодаря активному вмешательству общественности и масс-медиа (в том числе телепропрограмме кампании НТВ — передача «Герой дня»), через два года Орехов был выпущен на свободу.
2.Николя Жалло:
срок Орехову был обеспечен. Он получил три года лишения свободы, которые по кассации были заменены на год.
http://gazetaby.com/cont/print_rdn.php?sn_nid=33781
3.Игорь Гамаюнов
Весть об этом немедленно разнеслась по телефонным проводам. Все те, кто его знал, кто помнил о его помощи, те, кто оценил его 8-летнюю неволю как подвиг во имя правды, — вышли на Лубянку с плакатами: «Свободу Виктору Орехову!»
В конце концов (спустя год!), вышел указ президента России о помиловании Орехова.
http://www.novayagazeta.ru/society/60915.html
3 октября 2016, 2:26
Николай
К сожалению, это свидетельство того, как все недостоверно в российской информации. И Андрей Рахмилович и французский журналист, и я знаем это точно поскольку прямо занимались делом Орехова. Все остальные сознательно лгут или фантазируют.
Год Орехов получил по приговору Верховного суда в результате написанной Андреем Рахмиловичем жалобы. Никакого указа о помиловании никогда не было, тем более, что Орехов никогда не признавал своей вины. Больше того, даже когда срок уже был сравнительно небольшим, Орехов к этому времени просидел пол года в Москве в Матроской тишине сначала дожидаясь кассации, а потом вступления приговора в законную силу, его на эти последние пол года отправили в Челябинск куда один этап идет больше двух месяцев, да и вообще все этапы для такого человека как Орехов достаточно опасны. Очень любопытно откуда идет все это непрекращающееся вранье об Орехове, вряд ли это частная инициатива.
4 октября 2016, 15:21
Спасибо Вам за правду. Которая не поддаётся сомнению. Вы для нас последняя инстанция. Здоровья ВАМ!!!
4 октября 2016, 16:36
Сергей! В Вашей рецензии Вы замечаете за моим отцом, Пинхосом Подрабинеком, “авантюрные наклонности”. Каждый волен иметь свой взгляд. Но далее вы бросаете на отца тень, подозревая его в устройстве Вам ловушки (с маркой). Отца уже нет, опровергнуть он не может. Зря Вы такое написали… Вы утверждаете, что мы с братом предложили “Орехову омерзительного, рыжего, … адвоката”. Я никакого рыжего адвоката не предлагал. Вы утверждаете, что отыскали для защиты Орехова Рахмиловича. Рахмиловича отыскал мой отец с Надеждой, это описано в его мемуарах, и я это помню. Людям свойственно ошибаться, вспоминая давно минувшее, тут нет ничего предосудительного, если заблуждения искренни. Но Ваши ошибки явным образом бросают тень на нашу семью. Не желая вдаваться в подробности, я и охарактеризовал Вашу рецензию мягко, как “фантастику”.
9 октября 2016, 15:21
Кирилл Подрабинек
Кирилл, может быть, этот рыжий как-то внедрился в дело Орехова и сам, на что он был способен, но занимались делом Орехова изначально Вы с братом и поэтому для меня естественно было считать, что его адвокат рекомендован вами. Что касается Андрея Рахмиловича, возможно Вашему отцу тоже хотелось пригласить Андрея, но я не только его нашел, но и с довольно большим трудом, напоминая, как он помогал нам раньше, уговорил взяться за это дело. Андрей к этому времени уже был очень далек от подобных дел и подобных интересов. Думаю, что он это помнит, у меня был недавно по совсем другим делам и можно его спросить.
Что же касается, действительно, этой странной истории с Вашим отцом, то в первую очередь она характеризует мою очень жесткую тюремную подозрительность и настороженность того времени. Его предложение мне было совсем не нужно, да еще и исходило от человека, с которым я не был знаком. Я вообще не хотел описывать этот его приезд ко мне в Боровск, понимая, что разные люди могут к нему отнестись по разному, но уж слишком экстравагантной и чем-то характерной для этого странного времени была эта история и я считал, что я не в праве ее не описать. А что касается общего Вашего определения рецензии как «фантастики», то оно не относится к основному содержанию рецензии и я надеюсь, что на нее ответит Александр.
Но кроме всего этого я помню много хороших дел, в которых Вы принимали активное участие или были инициатором и думаю, что далеко неслучайно Вы, как и я, оказались человеком неподходящим для активно меняющегося к худшему времени и не смогли сделать многое, что хотели и было бы полезным.
9 октября 2016, 16:08
Я совсем недавно прочла книгу Александра Подрабинека “Диссиденты”. Сложные чувства она у меня вызвала… С одной стороны уважение к автору, что смог сделать то, что никогда бы не решилась я – пойти против существующего строя, не побояться стать изгоем. Но тут, конечно, большой фактор имеет семья. Я воспитывалась в “нормальной советской семье”, мне даже родители с учителями запрещали спорить… А с другой стороны -ну боролись с коммунистическим режимом, страдали сами, страдала семья. А в итоге? Советский Союз развалился больше по экономическим причинам, чем по политическим. А что пришло взамен, лучше что ли? И стоила ли такая игра таких жертвенных свеч? И получается, что диссиденты всю жизнь будут воевать “с ветряными мельницами”. Обидеть никого не хотела, просто высказала свою точку зрения.
27 августа 2018, 19:59