Мы собрались потому, что ощущаем, каким опасным стало наше время. Мы трудно живем и ждем, что со дня на день станет хуже. Если мы благодарны за что-то нынешнему правительству, то не только за то, что можем собраться, можем, если хотим, его обругать или похвалить здесь, а не в камере Чистопольской тюрьмы, но, главным образом, за то, что что сегодняшний день все же лучше, чем то, чего мы с ужасом ожидали. Причем опасаемся мы сейчас на самом деле самих себя, говоря точнее, того характера и состояния российского общества, которые чреваты анархией, беззаконием или диктатурой. Но чьей диктатурой и кто стремится к реальной власти в стране?
Здесь не время и не место оценивать все российское общество, я хотел бы сказать лишь об одной его части, но части очень заметной – беспощадном и последовательном враге интеллигенции и демократии, организации менявшей названия и некоторые приемы, но никогда не менявшей сущности, известной под названиями ЧК, ГПУ, МГБ, а сейчас – называемой министерством безопасности.
В Конституционном суде говорят о КГБ и КПСС, как о преступных организациях, о необходимости для нашей страны второго Нюрнбергского процесса. Но мы знаем, что сейчас в стране нет силы, которая могла бы провести подобный процесс. К сожалению, как мы помним, оккупационные армии, а не сами немцы организовали суд в Нюрнберге. Сейчас силы демократии в мире сильнее, но пока не в нашей стране, пока еще нам даже не удалось добиться запрещения деятельности этой организации на территории России: организации, первый пункт устава которой гласит «КГБ действует конспиративно на территории СССР». Это против нас они действуют конспиративно, в нашей стране они действуют как в стане врага, русских людей они бояться, прячутся от них, никогда не надевая формы и называясь фармацевтами и историками.
Но от того, что нам не удается пока добиться запрета этой конспиративной, по существу, подрывной организации, плохо контролируемой и в те времена, когда государство было сравнительно мощным и уж совсем выходящей из под контроля по мере ослабления государственной власти, мы уже во всяком случае не должны закрывать глаза на ее характер, на опасность, исходящую от нее для всех нас, обращая внимание в первую очередь даже не на ее кровавое прошлое, но на настоящее и будущее.
Впрочем, если об истории уничтожения русской культуры, русской интеллигенции, русской демократии руками и по инициативе «славных чекистов-гэбистов» мы знаем достаточно много, то об их сегодняшней самоотверженной деятельности информации пугающе мало, она случайна и отрывочна.
То член Президиума Верховного Совета Сергей Ковалев пожалуется (да не у нас – в Цюрихе), что за депутатами ведется неусыпная слежка, то Алене Кожевниковой высокопоставленный чин МБ заявит: «За журналистами следили и следить будем, ваши телефонные разговоры у нас все на учете», то заместитель начальника таможни Санкт-Петербурга Морозов, не стесняясь, сообщит: «Цензура была, есть и будет, письма вскрывали и будем вскрывать, читали и будем читать, изымали и будем изымать.»
Потому и неудивительно, что известный борец с интеллигенцией, с инакомыслием, преследовавший поэта Льва Друскина, фабриковавший дела Владимира Пореша, Вячеслава Долинина, Ростислава Евдокимова и многих других, получивший за борьбу с интеллигенцией боевой орден Красного Знамени, назначен сейчас начальником Санкт-Петербургского управления Министерства безопасности. Это бывший начальник следственного отдела Виктор Черкасов.
Опасной и отвратительной является практика удержания Министерством Безопасности личных архивов и документов русской интеллигенции, даже просто бесценных сокровищ русской культуры. Лариса Богораз не получила и десятой части бумаг Анатолия Марченко, Елене Георгиевне Боннер было заявлено, что более 500 томов ее «разработочного» дела с множеством материалов Андрея Сахарова – уничтожены, хотя достоверно известно, что даже украденные «неизвестными лицами» документы и рукописи всплывали именно в КГБ. А уж о широко применяемом сейчас МБ микрофильмировании гораздо менее важных, чем документы Сахарова, материалов нечего и говорить. Мне не удалось получить назад изъятые при аресте рукописи Варлама Тихоновича Шаламова и уж, конечно, ни одной строки из собственного архива. Этот список мог бы быть нескончаемым. Группой лиц и мной в том числе принято решение о передаче дела в суд против Министерства Безопасности Российской Федерации.
Очень важным является то, что привычные формы деятельности КГБ: сыск, кражи, шантаж – в последние годы дополнились новыми, «неканоническими», ранее характерными лишь для деятельности в западных странах, но от этого не менее, а более опасными, хотя бы потому, что общество не готово им противодействовать.
Даже если бы нам удалось, как это уже начинает происходить в Польше, судить хотя бы самых явных преступников а не смотреть, как растет их влияние и служебное положение, даже это не решило бы проблем, поставленных самим существованием КГБ перед обществом и перед страной. Десятки и сотни тысяч наиболее агрессивных и циничных наших сограждан (а по западным оценкам различные виды войск КГБ – десантные, пограничные и другие перед распадом страны насчитывали около 400 тысяч человек) с разным уровнем образования и возможностей, но с неизменным провинциально-нищенским презрением к людишкам (нам с вами), которыми можно манипулировать, уже сейчас растекаются по всему государственному организму.
Подобно опухоли, смертельно опасной и в своем «нормальном» состоянии и тогда, когда, прорвавшись, она гноем заражает внутренние органы, многочисленные штатные и нештатные сотрудники КГБ, ранее беззастенчиво назначаемые в каждое совместное предприятие, в качестве директоров в банки и многочисленные исследовательские центры, теперь формально порывая с Министерством Безопасности и сами без труда находят и создают себе подобные уютные гнезда и влиятельные позиции. Частные коммерческие группы, в особенности крупные, охотно берут себе в качестве директоров офицеров КГБ, с легкостью получающих иностранные паспорта и визы, без труда обходящих различные препоны, а главное – легко решающих множество проблем путем контакта со своими коллегами во множестве официальных и неофициальных структур.
Десятки лет культивируемый в КГБ приоритет семейных и дружеских связей (весь Комитет- «свои», по определению Невзорова) ныне создает по мере расползания КГБ не имеющую в мире аналогов по влиянию и многочисленности мафиозную структуру со своими ярко выраженными корпоративными связями и интересами. Интересами генетически враждебными и демократии, и интеллигенции.
Агентству «Гласность» довелось все это оценить сравнительно не давно – в апреле этого года, когда в последний раз были разгромлены редакции. По уверению начальника Московского управления МБ это были не нынешние, а «бывшие» сотрудники КГБ. Они, правда, по-прежнему ездили на черных «Волгах» с номерами КГБ, назывались реставраторами, имея какую-то совсем другую профессию и по этим «своим» делам катаясь в Лондон, они не называли почему-то своих фамилий, ни журналистам, ни милиционерам, а их гости в особнячке у стены сирийского посольства прятали свои лица от операторов, а в остальном это простые российские граждане, которыми смертельно заражена наша страна. Добавлю лишь, что лейтенант милиции отказавшийся проверить не только документы у «бывших», но главное наличие пистолета под дулом которого два часа просидел администратор «Гласности», с легкостью и повышением нашел место в муниципальной милиции, совместным усилием районной милиции и прокуратуры Фрунзенского района Москвы уголовное дело уже в третий раз закрыто, а дискеты с архивом «Гласности», конечно, пополнили архив «бывшего» КГБ.
Итак, статус меняется, но интересы и образ действия остаются прежними. А финансовые и политические возможности влиять на положение в стране, становятся не только абсолютно бесконтрольными, но к тому же заметно возрастают. Мы не должны допустить, чтобы всю политическую, экономическую, финансовую жизнь страны контролировали преступники. Это и есть та основная опасность, которая сегодня нам угрожает.
Они стремятся не к реставрации старого, коммунистического режима, но то новое общество, которое они нам готовят, основанное на полнейшем господстве во всех областях «своих», авторитарной дисциплине, поголовном сыске и удушении любой живой мысли, может оказаться значительно хуже загнивавшего социализма.
В качестве мер, которые мы можем осуществить сегодня, предлагаю:
– сохранить Конгресс российской интеллигенции в качестве постоянной всероссийской для защиты наших самых очевидных политических и экономических прав, при этом пригласив к активной в нем деятельности представителей не только творческой, но и технической и научной интеллигенции;
– в рамках Конгресса и по его инициативе провести первую открытую конференцию «КГБ в прошлом, настоящем и будущем», а в дальнейшем достаточно часто и максимально широко проводить слушания на эту тему, с тем, чтобы не осталось ничего скрытого и смертельно опасного для страны в этой конспиративной организации. Только так мы хоть в какой-то мере можем уменьшить нависшую опасность и обезвредить яд разлагающий страну.
Фонд «Гласность» сможет привлечь необходимые средства для проведения этих конференций.
Будем надеяться, что положение наше – не безнадежно.
Опубликовано на сайте: 1 октября 2009, 20:58
Комментарии закрыты
