Попалась статья в новостях http://lenta.ru/news/2016/02/17/success/ вспомнились Ваши слова:
“Потому что собственное поведение в ситуациях, когда надо было заведомо делать другой выбор, а не тот самый опасный, который я делал, мне самому до сих пор кажется болезненным и совершенно необъяснимым. Я пытался советоваться с близким другом и знаменитым врачом Тополянским, я пытался советоваться с другими врачами. Никто ничего разумного мне не сказал.”

Я посчитал выводы ученых: “Главным признаком успешности ребенка в будущем ученые посчитали упрямство, которое, по мнению психологов, должно проявляться в конструктивном ключе: способности иметь собственное мнение и сопротивляться авторитарной власти.” – ответом на вопрос.

Предпосылки наверное в детстве заложены, базис. Ну,а в дальнейшем… полностью поддерживаю И. Лащивера слова.

И на счет успешности…- на первый взгляд кажется абсурдом в данном контексте,- но все именно так. Ведь таких людей, как Вы, В. Буковский, и другие, – единицы, кто без компромиссов противостоял смертельно опасному бесчеловеному режиму. Это и есть успех. Успех очень высокой ценой.
Да…, это о прошлом. О сейчас, я вообще молчу.

Представления о “семье” у меня обычное, как и понимание того, что, может быть, не все убийства надо было согласовывать лично с Ельциным, но некоторые в этом нуждались бесспорно, да и приказы директору ФСБ ни какие помощники Ельцина давать не могли по своей инициативе. К тому же список был, по всей видимости, общий. Почитайте повнимательнее книгу Литвиненко, где он рассказывает о своей организации, но имейте при этом в виду, что каяться он мог уговорить своих коллег только в том, за чтобы их при огласке не посадили. В тоже время такое крупное и очень дорогостоящее секретное подразделение не могло существовать несколько лет до прихода туда Литвиненко нечего не делая. Впрочем, из разговора Литвиненко с генералом Трофимовым об убийстве Рохлина получается, что кроме этой банды генерала Хохалькова (УРПО), существовала еще какая-то в КГБ. Которая имела тоже подчинение по мнению Трофимова директору ФСБ и соответственно кому-то выше, но о которой не знал Литвиненко. Впрочем, я отказался с ним разговаривать в основном потому, что при всех хвалебных у него обо мне отзывах он бесспорно в чем-то лгал, а что-то скрывал. Скажем, не мог подполковник КГБ быть простым филером и только следить за мной.

Всего о Трепашкине сказать не могу, потому что немного знаю. Но ничего дурного никогда не слышал. КГБ большая организация, в ней бывают разные люди и очень редко, но бывают и приличные. На пресс-конференции о Стомахине Трепашкин говорил иначе, чем я, потому что был гораздо менее свободен, он был единственным адвокатом согласившимся защищать Стомахина и должен был добиться хоть каких-то юридических результатов. Ну, а меня ничто не сдерживало.

Боюсь, что этот шанс был только в 18-м году. Чекизм, ведь, имеет вполне уголовную природу, в ЧК внутри страны всегда работало много бывших уголовников и все это в сочетании с международным авантюризмом коммунистических лидеров почти изначально было таким же. Уже в начале 18-го года еще до Держинского при Бонч-Бруевиче из ЧК всегда можно было выкупить арестованных, многих и хватали только для того, чтобы получить этот выкуп.

У меня есть написанный об этом кусок в книге, я постараюсь его найти и привести в порядок и, если Вам интересно, помещу. В этой истории особенной гнусностью было не то, что писал Проханов и Эдик Лимонов, но то, что вполне клеветническая статья появилась и в “Известиях”. А когда я пригрозил Голембиовскому передачей дела в суд, которого выиграть он не мог, в “Известиях” торопливо появилось маленькое опровержение.